Бежали из плена.

Их вёл Моисей.

В народе измена –

На знамени – змей.

Рабам фараона

В пустыне чужой

За ропот и стоны

Беда за бедой.

Жжёт солнце, и выпит

Последний глоток –

Обратно в Египет,

Кто б вывести смог?!

Куда нас из плена

Увёл Моисей?-

В народе измена,

А под ноги – змей.

И многие пали

В песок на пути,

Пока не вскричали:

“Помилуй, прости!

От Божьего гнева

Спаси, Моисей!...”

И видят: из меди

На знамени – змей,

Как символ Мессии,

Беде запретив:

Глаза подними и

Останешься жив.

Бежали из плена,

Их вёл Моисей:

В народе измена –

На знамени – змей...

***

Я бедный человек, увы:

Хочу добра, но мыслю злое

И тотчас рушу то, что строю –

Я человек такой как вы.

Желаю. Жажду. Но опять,

Опять далёк от идеала,

И, начиная всё сначала,

Пытаюсь тайну разгадать:

Какою силой во плоти

Я стать сумею совершенным,

Когда до атома, до гена

Вся плоть стенает “похоти!”?

Когда на сердце тяжкий пресс

Борьбы с собой, когда у края

Тоска и гнев, и ты пылая

Низвергнут в грязь лицом с небес?

Но лишь теперь, когда в грязи

Осознаёшь насколько грешен,

Ты можешь, должен быть утешен:

Сказав: “Сдаюсь, мой Бог, спаси!”

Ты поднимаешь белый флаг

Над крепостью – и очень скоро

Дух-Утешитель в сданный город,

Повергнув в трепет тьму зевак,

Смиренно входит, чтоб сказать

При всём Его честном народе.

Об изумительной свободе

Для тех, на ком Его печать.

И ты, от счастья сам не свой,

Спасенья дивного изведав,

Дивишься лёгкости победы

И полнишь мир своей хвалой.

(на возведение храма Христа - Спасителя в Москве)

***

Вы строили храм из железобетона

И пестовали его,

и свечи палили у свежей иконы,

Не ведая одного:

Не в зданьях из камня, не в замках воздушных

Живёт Тот, кто вами распят,

Но в храмах из плоти, в очищенных душах

Своих возлюбленных чад.

В ПУСТЫНЕ

Вот, Я стану пред тобою там

и пойдёт из неё вода, и будет пить народ.

(Исход 17:6)

Я больше не могу молиться,

Потоки дум сковал застой,

И дух, земли моей столица,

Зияет чёрной пустотой.

Так было: жаждал, рыл колодцы –

И наполнялся дух, но вот:

Я пью - а жажда остаётся,

И тошнота от горьких вод.

И пил из чаши поношенья,

Бесславья, боли и стыда,

Я изнемог и стал мишенью

Позорной черни. И куда

Теперь бежать? Какое слово,

Какая вера, стих какой

Тебя мне явит, Иегова?

Но Ты, Ты явлен был... скалой.

Из ниоткуда, с неба, свыше,

Из недр прокаленных камней,

Ушам не веря, явно слышу:

“Всяк жаждущий иди и пей!”

Ошеломлён, смущён, ничтожен,

Не зря источника нигде,

Я протянул ладони всё же

К живой и подлинной Воде.

И вот – незримое – свершилось:

Где к тверди камня я приник,

Его божественная милость

Из камня высекла родник!

- - -

Должно быть, в том пустыни благо,

Чтоб я доподлинно узнал,

Как исцеляющая влага

Исходит из твердыни скал.

Тебе на сердце тяжело,

Тоскливо, одиноко? –

Беги, лишь только рассвело!

– Куда?

– к истоку.

Слеза горька от мутных вод

И тусклой жизни стала?

Беги, лишь высветлит восход!

– Куда?

– к началу.

Разбились с треском о гранит

Судьбы мечты пустые?

Беги, куда твой дух велит!

– Куда?

Спеши с протянутой рукой,

О друг мой духом нищий

К истоку вечной неземной

Блаженной пищи.

Мы спешим, беззаботно словами соря,

Забывая о святости Слова.

А вернуть бы сейчас чётки календаря

К первой вехе – рожденью Христову.

Тихой ночью пройти за летящей звездой

До завесы убогого хлева –

И дивиться тому, Кто принёс нам с тобой

Избавленье от Божьего гнева.

И колени склонить и губами припасть

К этой крохотной дивной Святыне:

О Младенец, принявший всю силу и власть,

Слово Бога – навеки отныне.

На пути измождённой души

За стеною встаёт стена.

-- Отвори!

А в ответ: “ Круши:

Ты ещё не коснулся дна”.

Рвусь на волю, как пёс с цепи,

Но как издревле цепь сильна.

– Отпусти! А в ответ: “Терпи:

Ты ещё не коснулся дна”.

Боль глаза застила, как слизь:

Ещё шаг – и гибель видна.

Пощади!

А в ответ: “Держись:

Ты ещё не коснулся дна”.

Поношенье и стыд на мне,

Погибаю в глуши один...

А в ответ: “Вот теперь ты на дне,

Вот теперь Я с тобою, сын”.

* * *

Весна – страдным севом

Зима – вьюгой снежною

Неправедный гневом

А правый – надеждою

.

Порода бульдожья

Повадкой воинственной,

Неправедный ложью.

А праведный – истиной

Орлы и орлята

Небесною сферою

Завистливый златом,

А праведный – верою

будет жив.

В ночи, где ни зги нет,

Ни звёздочки-странницы

Неправедный сгинет,

А правый – останется

Первый шаг в неизвестность. Прыжок

В никуда. Как свидетельство веры.

С мыса буден, что каменно серы

В море жизни, что плещет у ног.

Кто сказал, что ступать по волне –

Лишь мечта от безумства людского?

Пусть! Но если влечёт меня Слово,

Если манит: “ Иди же ко мне!”

Я, ступнёю касаясь волны,

О природе вещей позабуду –

И пойду.

Пусть дивятся на чудо

Вероломного века сыны.

* * *

Научите меня умирать

Навсегда, безвозвратно и смело.

Научите меня. Я опять

Ухожу на рисковое дело.

Научите легко забывать

Нанесённые походя раны,

научите меня. Я опять

Ухожу под обстрел, как ни странно.

Из капкана уютного быта,

Из сетей благодушия сытого,

Где томился мертвее убитого –

Право, лучше и впрямь быть убиту.

Только быть бы уверенным в том,

Что, как ни было б во смерти тесно,

Я из праха и тени воскресну

И вдохну пересохшим ртом

ветер вечности.

Видно, нынче какой-то особенный день,

Нынче с улиц проклятие слякоти снято.

Пусть немного мозги набекрень,

Пусть забыта текущая дата.

Избавленье от бремени шапок и шуб:

Шумный город глядит, ошарашен,

Как же вид его всё-таки груб...

А в извивах асфальтовых пашен

Возрождается жизнь, и за солнца лучом

Тянут первые всходы озябшие пальцы –

Просто солнце живёт этим днём,

Просто свет его манною валится

На забывших о нём обитателей нор,

Резидентов подземного мира...

Будто в вышних архангелов хор

Затянул под неслышные лиры,

От обилия света не в силах молчать

В этот день нестерпимо весенний

Сладкозвучную песнь Воскресенья,

Возвещая своим благодать.

Нет, я не выжил из ума

Ни капли детского задора,

Ни толики. Ты в этом скоро

Удостоверишься сама...

Нет, я не выжил из ума

Ни ловли падающих звёзд,

Ни простоты перерожденья:

Когда встречаю новый день я,

То радуюсь. Я так же прост

И так же сложен, как в начале.

Таким задуман. Выжжен. Жив

И предвкушаю перелив

И перезвон булатной стали.

Ещё не стар. Уже готов

Разить булатною строкою.

Покой лишь снится. Для покоя

Довольно в вечности часов.

Нет, я не выжил из ума,

Не исписался в ходе роста.

Армады буден, нет – так просто

Вам в плен не получить меня.

И если тих я и угрюм,

То до поры. Начну сначала

По Слову, словно по сигналу:

Рву путы и вживаюсь в ум

Творца. И вот она, награда:

Незримый мир, дитя любви

Нисходит – радуйся, живи!

А как не жить? Раз выжил – надо.

Снег кружится и падает: это его ремесло –

Немудрёное, но по-своему важное дело.

Валит с неба, кому-то на благо, кому-то назло

Бледной мошкой на окна очков и на мушку прицела.

Я не в силах бороться с давлением толщи снегов,

Да и стоит ли, право, бороться,

Если можно уйти с головой в мягко-белый покров,

Лечь на дно без компаса и лоций.

Колыбельною тихой снежинки шуршат по стеклу,

Навевая на праздную душу подобье покоя...

Но тем боле я жажду пробиться сквозь белую мглу,

Чтобы свидеться снова с тобою.

Не могу без тебя, вот беда – не живу без тебя,

Без тебя моё имя Пустыня.

И молю об одном, каждой каплею крови скорбя:

“Авва Отче, пожалуйста, вспомни

Я в безмолвие ночи перо окуну –

И мечта обретёт перспективу.

Засияет как день в беспросветной теми

С полотна лучезарного слога...

Все мы были когда-то детьми –

И должны бы остаться,

Безжалостная смерть, лишившись жала,

Поджала хвост и испустила стон,

Когда изрёк Он, Сущий от начала:

Оранжевыми волнами

Накатывал закат,

И лето днями полными

Катилося назад.

Следили с удивлением

Предызбранные мы

За светоудалением

Замочницы-зимы.

Валились звёзды с лестницы,

Ложась в ладони нам,

Резвились в тучах месяцы,

Старея по ночам.

Мы травами зелёными

Сметали всё, что “лже”,

Ещё не обручённые,

Но верные – уже.

Там, на лугах некошеных

Средь всякой кутерьмы

Росло, где семя брошено,

Выносливое “мы”.

То ливнями омытое,

То солнцем спалено:

Нагое, неприкрытое...

Уже давным-давно.

Когда ещё не трогали

Его ветра забот:

Ждать оставалось много ли –

Ждать оставалось год.

***

Я не с Тобой ещё, но Ты уже со мной,

Но Ты уже во мне, не видимый во мраке.

Я об одном молю: лицо Своё открой

И дай Себя узнать – пусть ужаснётся всякий,

Не помнящий Тебя и в трепете бежит,

А я к Твоим ногам припасть почту за славу:

Прости, что так нелеп мой приземлённый вид,

Что сердце пред Тобой так ветрено неправо.

Прости, что согрешил, прощением омой

И не исторгни прочь, мой Господин распятый:

Я жажду быть с тобой, как Ты всегда со мной,

Хотя бы для того страданье стало платой.

Солнце, от спячки встряхнувшись, кидается

Радужным смехом в разливы весенние.

Ну а душе – потянуться и маяться:

Без вдохновения.

Мне бы достать хоть полчашки, хоть толику,

Чтоб утолить непоседливость гения:

Нечем, увы, похмелить стихоголика

Без вдохновения!

Спитое-слитое – всякое-разное,

Стойте-пождите, не надо выбрасывать:

Рифму с размером стяну у Некрасова –

Вот уж попраздную!

Лишь бы под дней суматоху рутинную

В душу змеёй не закралось сомнение,

Будто с годами затянется тиною

Ключ вдохновения.

ПЭЭС: Кончил. Что ж, муза моя благоверная,

Рано тебя заподозрил в измене я:

Если хочу и пишу, то, наверное,

Всё-таки, знаете, есть вдохновение!

ДЕНЬ ВЕСЕННЕГО РАВНОДУШИЯ

Так и есть. Так и было, но где?

Я вдыхаю, и вижу, и слушаю,

Как крадётся по талой воде

День весеннего равнодушия,

Заставляя забыть до поры

О себе и своём – быть забвению –

И принять, как святые дары,

Равнодушия блики весенние.

Равно-ровно ложится мазок

На картину судьбы – так и сбудется

Приглашённая лепетом строк

В уравнённую душу распутица

И распустит потёртую ткань

Ожиданий и боли, а далее

Тихий голос скомандует “встань!” –

И расправятся крылья усталые.

***

В череде неустанной потерь и находок,

В необузданном рокоте волн роковых

Меж обломков щепы и размётанных лодок

С безнадёжной надеждой остаться в живых

Наши судьбы. Цепляясь за всё дорогое:

За себя и своё, за родных и друзей,

Они в ужасе вдруг ощутят под ногою

Жерло бездны – и всё это кануло в ней.

И опять в одиночку, внахрап, без разбора,

И опять будет о борт бередить волна,

Если только вконец не коснуться опоры,

Если дна не коснуться, надёжного дна.

И тогда обратиться, тогда подивиться,

Как разбиты суровым тайфуном потерь

И вериги желаний, и ковы амбиций,

Что тянули на дно и душили. Теперь

Осознать, всего-то и надобно было

В той стихии шальной чтоб остаться живым,

Свою жизнь потерять и всевышнею силой

Воскресению внять –

и восхититься им.

- - - - - -- - -

Если воля Твоя, то с потерей любою

Я смирюсь: я к потерям почти что привык...

Лишь одно мне оставь – оставаться собою,

Между тем всё светлей отражая Твой лик.

Не тужу: всё очень просто,

За весной рвануло лето.

У меня был знак вопроса,

У Него был знак ответа.

-----------

Искупалось солнце в луже –

Непечальная примета.

Говорят, он очень нужен,

Знак удачи, знак ответа.

Не в ладу с жестокой болью,

Я, поставив, тотчас пропил

Знак ответа алкоголя,

Знак ответа философий.

Знаю: любишь, верю: знаешь,

Каково нам мыкать горе,

Ожидая урожая

На камнях вопросогорья

И лишь только временами

Проникать, как в глубь планеты,

В вожделенный всеми нами

Знак небесного ответа

И ладонями своими

Прижимать к земле убогой

Всеответственное имя,

Имя Слова, имя Бога,

Что сложилось в наши песни,

Что вместилось в сердце наше.

Семя павшее, воскресни,

Нацеди ответа чашу:

Буду пить и не возжажду,

Потеку – и не устану,

Лишь в ответ вольюсь однажды,

Как ни странно, как ни странно...

-----------

По душистому покосу

В неизбежность тропка вьётся...

Знать, и вам на знак вопроса

Знак ответа отзовётся.

Признаюсь вам, что зверский аппетит

И в кролике разбудит крокодила.

Браните же меня, пока я сыт,

А если нет, когда суров мой вид,

Молитесь, чтоб земля производила

Побольше пищи вкусной и большой,

Чтоб добрым-добрым мог, наевшись, стать я

И чтоб однажды смог со всей душой

Воскликнуть “я люблю вас, други-братья!”

II

Как важен сон душе моей святой:

Покуда сладко нежится в пижаме,

Она полна небесной добротой

И добрыми-предобрыми делами.

Но горе тем, кто – пёс бы их поел –

Меня будить осмелится по дури:

Из всех во сне свершённых добрых дел

Спросонья грянет подлинная буря.

Зачем, друзья, спешить в мои враги,

Мешая вожделенному покою?!

Так тише – не кричите “помоги!”,

Покуда сон не минет сам собою.

Душа, душа, ты чтишь себя благой

И втуне льстишь себе самозабвенно,

Но голод ли, нарушенный покой

Тебе укажут властною рукой

На благодушья подлинную цену.

Сокроет ли навек какая лесть

Нечистоту и помыслы худые?

Но...

потеряв, не медли приобресть:

Ведь лишь познав себя какою есть,

Ты возопишь “спаси меня, Мессия!”.

маленькая смерть,

Плутовка с подведёнными глазами.

-- Решайте сами...

Метаморфоза. И себе верна,

Изменишь всем и всех, кого бы ни познала,

Опорожнишь и вывернешь до дна –

И всё сначала...

Метаморфоза. Чудо бытия:

Всё, что истлело и себя изжило,

Палишь огнём, мой маленький судья,

Но даришь силы

Из ничего, из пепла, из-под ног,

Очистившись восстать для новой боли

И снова быть, чем раньше быть не мог –

И так доколе?..

***

Плачь над моей мечтой

Навзрыд, навсхлип

Плачь, если ты душой

Как я, прилип

К несбывшейся, хотя б

Сбылось полста

Плачь, вольный или раб

Сомкни уста

Молчаньем велика

Скорбь наших душ

Молчания река

Да кресла плюш

И больше ничего...

Сбылось полста

Но горько оттого

Что те - не та.

***

Кладбище старое

Старое -- клад

Кости на кладбище

кости лежат,

люди лежат...

Клад-бище - золото,

Клад-бище - медь:

Долго ли, скоро ли

властвует смерть?

Кости натружены,

Кости - покой:

Вскорости эта вот - станет рукой.

Плотью как золотом,

кровью как ртутью,

славой как облаком,

жизнью как сутью

Вновь облечётся

И вновь - не умрёт...

Кладбище -

клад

Для небесных высот.

***

Совершив куцый круг своих дней,

То, что прах, обращается в прах:

Истлевает металл - каждый выковал славу свою.

Но по шрамам от ржавых гвоздей

На пронзённых руках и ногах

Я, как в день избавленья, всё так же Его узнаю.

Непостоянное жильё -

Земное тело

Такое близкое, своё:

Жило, потело,

Желало в небо, на простор,

Но притяженье

Подписывало приговор

Его влеченью.

Непостоянное жильё -

Шалашик ветхий

То припечёт, то дождь зальёт

Ручьём под ветки,

И тянет времени сквозняк,

Напоминая,

Какой же в сущности пустяк

Юдоль земная,

И в теле этом мы пока

Ещё не дома,

Но верен бег издалека

К тому, другому.

***

Я в день тебя возьму:

Не откажи - войди

В пустую кутерьму

Сует моей груди,

В клокочущей теми,

Как скорлупу земли

Ладонями сожми,

Сожми - и расколи

Страстей моих хребет,

Расплавь, как сталь, как смоль

И дай принять обет,

И выполнить - позволь!

Я в мир тебя введу,

Нарушив свой покой.

Себе ли на беду...

Не сокрушайся - пой:

Я в мир своих тревог

Давно тебя зову

Во сне и наяву...

Откликнись же, мой Бог.

О ДВУХ РУКАХ

Непостижимой Божьей силою

По праву от начала дней

Карая левой, правой милует,

И знаю: правая сильней.

И даже перед судной Славою

Я не предстану наг один:

Коль в славе той по руку правую

Воссел навек мой Господин.

Утешась, лижет лев.

Не знаю где, не знаю как,

Не знаю почему

Король и шут, богач, бедняк -

Неведомо уму,

Зачем за тридевять земель

От суеты сует

Бежать и плыть и... сесть на мель,

Не отыскав ответ.

Зачем годами колесить

По лабиринтам душ,

Одолевая ненасыть

Водой из грязных луж.

Кого искал ты? От кого

Бежал, казалось, миг?

Но вот взглянул на самого

Себя - почти старик.

Земного счастья не нашёл,

Не думал об ином.

А что-то было - Кто-то был:

Над неспокойным сном

Он звал тебя, лишь Он один

Любил тебя всегда

И ждал тебя, о блудный сын,

Вперяя взор в года.

Ведь все стези твоей судьбы

Сошлись бы просто, враз

В одну прямую, если бы

Ты не зашорил глаз.

- - -

Убегая от бед и от тяжелых времён

И минутами вечность меряя,

Ты забыл впопыхах, для чего был рождён,

И поэтому умер в неверии.

Хочу проснуться, ощутив,

Что новый день и вправду нов,

Хочу, чтоб сил и дум прилив

Нёс избавленье от оков,

Хочу небесной чистоты

В сужденьи, ясности ума,

С судьбою быть хочу на "ты",

Иметь ключи, входить в дома,

В тома, разделы, рубежи –

И выходить, неуловим...

Хочу без слов, чтобы без лжи

(Ведь что ни слово, то грешим).

Хочу без букв: из мало так,

Но духом пронизать простор

И выдавить ответа знак

Из белых дней, как пот из пор.

А если после тёрн и плеть,

Топор - и плаха по плечу?

- - -

Но Боже, нам ли не хотеть!

Ведь я и жив, пока хочу.

* * *

Как знойный вечер влаги дождевой,

Как утренней росы земля сухая,

Я ждал тебя, мой день дышал тобой,

Откуда ты и кто ещё не зная.

Искал повсюду, но, хоть тесен свет,

В надежде на удачу проку мало:

Встречал,.. прощался, начинал сначала-

Бог знает сколько зим и сколько лет,

Бог знает сколько. Но не это лишь

Известно Всемогущему от века.

Я вопрошал: дай, Боже, человека

Нам по сердцу ! Ну что же Ты молчишь?!

Ну что же Ты? Ужель не рождена

Та, что, как Ты, меня понять могла бы,

И приласкать, и успокоить, дабы

В душе царила вечная весна?

...Но Он молчал, выдерживал, покуда

Я буду этот дар принять готов.

Бог- Слово, Он не любит лишних слов

И суеты. И терпеливо чуда

Я ожидал, и постигал меж тем

Сей тяжкий труд любви нелицемерной

И труд со-чувствия, и бремя дружбы верной

Я постигал, как суть своих поэм.

Тянулись дни, из дней слагался год,

За ним другой: порою, сбив со следа,

Меня ломала жизнь и мяли беды,

И миражи лишали сил...Но вот,

Хоть чудесами жизнь моя полна,

Иная, неизведанная сила,

Что нас с тобой теперь соединила,

Внезапно пробудилась ото сна.

И сон бежит, и всё как будто внове -

Иной, прекрасный правит мной закон,

Как странно: я воистину влюблён,

ВО ИСТИНУ...

Прервусь на полуслове.

Как странно, я и зритель, и актёр,

И кажется, совсем не знаю роли:

Ошеломлён и с толку сбит. Тем боле,

Что столь любимым не был до сих пор...

Что дальше? Будет много лет и зим,

Переживаний, радостных и тяжких-

До цели, до конца в одной упряжке

***

I

Ìîé ìèëûé äîáðûé àíãåë íà çåìëå,

Íàèâíîå äèòÿ òåïëà è ñâåòà.

Íåâèäèìà, íî âñ¸ æå ðÿäîì ãäå-òî,

Òû ñâåòèøü ìíå, óãàñøåìó â çîëå,

Ìîé ìèëûé äîáðûé àíãåë íà çåìëå...

Òû ñóùåñòâî, ðîæä¸ííîå äàâàòü,

È íå ïóñòûå ïîìûñëû, íî áëàãî.

Êàê âîïëîùåíüå ñëîâà “áëàãîäàòü”,

Ïîêèíóâøåãî ì¸ðòâóþ áóìàãó,

Òû ïðåäñòà¸øü, æèâàÿ èç æèâûõ,

Î÷àì îòîðîïåâøåãî ïîýòà –

ßñíåé, ÷åì íàÿâó – è ëü¸òñÿ ñòèõ,

È ñðåäü çèìû òåïëîì òâîèì ñîãðåòî,

Îòòàèâàåò ñåðäöå è ïî¸ò,

È ñòîíåò è íåèñòîâñòâóåò âòóíå...

Ê ÷åìó, ñêàæè, òàêîé ñåðäöåâîðîò,

Òàêîé ðàçãóë ñòðàñòåé è íîâîëóíèé!?

Òû ñóùåñòâî, òû ïðîñòî ñóùåñòâî,

Âåðíåå – ñóòü è öåëü ìîèõ ñòðåìëåíèé, -

Òû ñóòü ìåíÿ, è ìîæåò, îòòîãî

Ìíå òàê ëåãêî ñ òîáîé, ìîé äîáðûé ãåíèé.

II

Ìíå òàê ëåãêî: ÿ ïðèçíàþ ñâîèì

Òâîé ñîêðîâåííûé ñàä, ñåé îòçâóê ðàÿ,

Ãäå ÷òî íè ìèã ÿ, âîëüíûé ïèëèãðèì,

Íå äâåðè äîìà – äóøó îòêðûâàþ.

È çäåñü, â ñàäó, íà ñòûêå âñåõ âðåì¸í,

ß ñîçíàþ ñ âîñòîðãîì è èñïóãîì:

Óñòàëûé ïóòíèê ïîíÿò, ïðèíÿò äðóãîì

Òàêèì êàê åñòü – è íå èñòîðãíóò âîí.

III

Òàêèì êàê åñòü. Âïåðâûå íà ïóòè,

Áåç ãðèìà, áåç ïðèêðàñ, áåç äåêîðàöèé

Ìíå õî÷åòñÿ íà ìèã, íàâåê îñòàòüñÿ

È íå ñêàçàòü ïîñëåäíåãî “ïðîñòè”.

Ìû ñ òîáîþ äî ãðîáà åäèíû.

Íó à ïîñëå – åäèíû âäâîéíå,

Çîëîòàÿ ìîÿ Ïîëîâèíà,

×òî íàøëà äîïîëíåíüå âî ìíå.

Ìû åäèíû ñîãëàñíî çàêîíó

(Îí íå íàìè ïîëîæåí, çàêîí):

Ðàçäåëåíüå òåñíî è áåññîííî,

Åñëè òîëüêî ëþáèì è âëþáë¸í.

Íàøè óçû êîâàëèñü ãîäàìè

 æàðêîì ãîðíå îáûäåííûõ äðàì,

È ïîýòîìó òî, ÷òî ìåæ íàìè,

ß çà “ñ÷àñòüÿ” ëîìîòü íå ïðîäàì.

Âñ¸ æ ìû ë¸ãêèõ ïóòåé íå èñêàëè:

Ãäå æ èõ âçÿòü – òàê ÷òî âðÿä ëè íàéä¸ì;

Âñåì íåñëàäêî áûòü ìîæåò â íà÷àëå:

Òåíü ðîæäåíèÿ – áîëü. Íî ïîòîì!..

×òî ïîòîì? ß íå çíàþ. Òåïåðü è

Íèêàêîãî “ïîòîì”! Âåäü çàêîí,

×òî ñâÿçàë íàñ, íå íàìè ðîæä¸í

È íå íàìè îòìåíèòñÿ – âåðþ...

***

Æåëàþ? - äà, ñêó÷àþ? - äà ,

ðîäíàÿ.

Ïóñòü íå âñåãäà, õîòü èíîãäà,

íî çíàþ.

Ïóñòü íåâïîïàä, ïóñòü íå â ÷åð¸ä,

íî âèæó

Íàñ òàì ñ òîáîþ ÷åðåç ãîä -

â Ïàðèæå.

Áûòü ìîæåò, âçäîð, áûòü ìîæåò, áðåä

(îïîìíèñü!

Ïàðèæà íå áûëî è íåò:

âñ¸ ïîìåñü

Ìå÷òàíèé, ìà÷ò, ñóäîâ, ñóäåá)

íî âèæó

Ñ òîáîþ íàñ âñåãäà, âåçäå

âñ¸ áëèæå.

Казалось, что зиме лежать – не кончиться,

И льду, как и везде, без перемен

Делить на “ты” и “я” два одиночества

И на двоих наш добровольный плен.

Молчание текло, и больно ранило

Бессилие открыться, и опять

“А знаешь, у тебя улыбка ангела!”

Я так желал, но так не смел сказать.

Ветра пустынь судьбу мою коверкали

И выли над иссохшею листвой,

Но в горизонтах я читал, как в зеркале,

Слова твоей любви: “всегда с тобой!

Ты будешь свят: я позабуду промахи,

Как позабыл великодушно Он, –

И забелеешь веткою черёмухи,

Слезами возрожденья упоён”.

-----

Гроза катилась, и под сердцем саднило,

И лапы зверя ластились к окну –

Как память о тебе полётом ангела

Прорезала ночную тишину.

Был жив Господь, и времена не замерли,

Как жизнь сама, подвижны и чудны –

И я подумал: “Ныне не за нами ли

Пришло преображение весны?”

Как ветерка ночного дуновение,

Она впорхнула в мой печальный склеп,

Даруя долгожданное прозрение

Наградою за то, что был так слеп.

Небесною невидимой наградою

И карою за то, что зол и сух,

Пугая, исповедуя и радуя

Мятежный, но уничиженный дух.

-----------

И предстоят ещё Ему и нам дела,

И предлежат снега холодных зим,

Но знаешь: у тебя улыбка ангела,

Которым я пожизненно храним.